Фотографические портреты Генриха Деньера, снятые в натуральную величину

… Журнал «Светопись» перешел а нынешнем году в руки нового редактора-издателя , г. Львова, автора комедии «Свет не без добрых людей», г. Оже остался при редакции и по прежнему делает для журнала фотографические снимки с картин. При первом номере, вышедшем в прошедшем месяце, приложены: фотографические копии с картины г. Глебовского «Ассамблея при дворе Петра Великого», бывшей на выставке 1858 года, такая же копия с известной картины Штейбена «Пётр Великий, защищаемый матерью от стрельцов», написанной в 1827 году и литография с принадлежащей Ея Императорскому Высочеству Великой Княгине Марии Николаевне, акварель К.П. Брюллова «Ришелье, танцующий перед Анной Австрийской сарабанду». Изменений в составе и направлении журнала ещё не заметно. Подождем. Фотографии бледноваты; может-быть, причиной этому краски в картинах.

Это напоминает нам фотографии, сделанные в фотографическом заведении торгового дома гг. Струговщикова, Похитонова и Водова, находящимся в 13-й линии Васильевского острова, и состоящем под управлением А.И.Шпаковского. Г. Шпаковский большой знаток своего дела. Мы уже говорили, что видели сделанные им фотографичекие копии с нескольких известных гравюр: это совершенство в своем роде. По-крайней мере нам не случалось ещё видеть таких блистательных результатов. Теперь лучшие гравюры известнейших мастеров будут доступны любителям, потому что фотографическая копия с гравюры, стоящая рублей двадцать и более, будет продаваться рубля по три, а может быть и дешевле.

Но, если г. Шпаковский великий мастер производить копии с гравюр, то Петербург обладает другим великим мастером снимать удивительные фотографические портреты: это г. Деньер, о котором мы не раз говорили, и теперь охотно поговорим по поводу виденных нами у него портретов в натуральную величину.

Генрих Деньер — художник, изучивший фотографию как механическое ремесло и как изящное искусство. В первом отношении он познакомился со всеми усовершенствованиями по этой части, сделанными химией, ездил нарочно для этого за границу, привез с собою лучшие в Европе светописные аппараты и усвоил механической стороне своего дела всё то, что сделано в Мюнхине, Париже, Лондоне. В этом отношении едва ли кто-нибудь превзошел г. Деньера в России. Но у него есть, как мы сказали, другое важное преимущество: он художник, т.е. не механик, не химик только, но и изучивший тайну рисунка, изучивший натуру, как изучают только готовящиеся быть живописцами. А, конечно, никто не станет спорить, что знание рисунка дается нелегко, его приобретают путем серьезного, долговременного изучения пластического искусства на практике — в чистом его виде и значении. От этого и светописный аппарат оказывает услугу пластическому искусству только в руках художника, а не просто — ремесленника — и что бы не говорили о достоинстве светописей того или другого фотографа, мы глубоко убеждены, что только основательно изучивший пластическое искусство на практике, следовательно только художник, сумеет сознательно воспользоваться открытием Даггера в деле светописного производства. Подобно тому, как художник-музыкант знает, какие звуки в гармоническом их слиянии можно извлечь из своего инструмента, художник-живописец знает каких рисунков возможно требовать от фотографического аппарата: он потребует от живописца — света и его мастерской — камер-обскуры, таких портретов, которых не в силах воспроизвести карандаш гениального рисовальщика. Удастся ли занимающемуся светописью художнику случайно получить в совершенстве рисунок какой-либо из частей снимаемой им модели, — и он станет биться изо всех сил, чтобы получить светописный рисунок так же отчетливо выполненный во всех частях своих. А когда работающий знает, чего должно искать и до каких результатов возможно достигнуть в своем деле, то терпение непременно приведет его к желаемой цели. Таков закон всех деятельностей и открытий: случай только наводил человека на догадку, или на тропинку, ведущую к знанию извилистыми и тернистыми путями.

Если вы будете рассматривать светописи г. Деньера с художественной точки — вы тотчас заметите в них требуемую искусством полноту — общность тона портрета, так редко удающуюся фотографии: т.е. фон, платье и прочие околичности не убивают в ней лица — не кричат, по выражению живописцев. Все мелочи портрет, от ногтя, суставов, пальцев и руки, до целой фигуры в совокупности, исполнены в соответствии, исполнены с соответствующей каждой части силой и правдой; поза модели, её ракурс, освещение и драпировка платья выисканы всегда со вкусом и гармонируют с натурой и колоритом самой модели. С таким же единством и художественностью исполнены у г. Деньера и светописные группы: это картины, а не просто портрет; они смогут заинтересовать каждого, кто сколько-нибудь понимает искусство; а для художника подобные светописи — целая наука: вглядываясь в этот мастерский такт карандаша природы, так легко и так просто передающий самый разнообразный колорит, своеобразность кожи и характер лица, со скользящими по нему полутонами, художник учиться у светописи её приемам, такту и простоте рисунка, учиться еу неё подмечать в натуре то, чего не замечал прежде.

Есть в светописях Деньера ещё особенность, бросающаяся в глаза даже и не знатокам. То, что фотографы так давно добивались и не могли добиться, о чем поговаривали, что уже делается, и что однако до сих пор не делалось — именно это мы увидели у г. Деньера — светописные портреты в натуральную величину! Что сказать о достоинствах их? Это не рисунок, а чудо, вырванное из рук природы в то самое мгновение, когда она только-что завершила таинственный акт своего создания… Недавно мы видели у г. Деньера два таких портрета: один дамский, другой г. Бенардаки, оба грудные в натуральную величину; но на днях особенно поразил нас изяществом поясной портрет (тоже в натуральную величину) Его Императорского Высочества Великого Князя Николая Николаевича. Надобно видеть эти портрет, чтобы оценить их. Ближе, яснее, натуральнее их быть ничего не может. Нигде заграницей не встречали мы ничего подобного. Да, светописи г. Деньера, по верности и изяществу их выполнения, даже по самой величине рисунков, доведены до такой степени совершенства, какого только можно требовать от современного состояния фотографии; а все эти совершенства и дают им первое место в ряду иноземных и наших фотографических портретов. Тайна же этого преимущества, перед другими фотографами, всё таки в том, что он художник, изучивший свое искусство в его источнике и чистом. Для фотографов изучение чистого искусства — conditio sine qua non…

Кстати, мы видели в мастерской г. Деньера (у Казанского моста в доме Яковлева, на углу над Милютиными лавками) портрет Бозио, снятый им с знаменитой певицы ещё при жизни. Хотя плохие фотографические копии с этого портрета, разошлись уже для продажи во все магазины эстампов, но кто чтит память Бозио и хочет иметь действительно похожий и хороший портрет её, тот конечно обратиться к г. Деньеру; потому что только у него можно найти настоящий, подлиный и весьма схожий портрет незабвенной артистки; другие её портреты — не более, как жалкие подражания портрету, сделанному г. Деньером.