Дагерротипы Левицкого

Нет сомнений, что снимание видов и портретов посредством дагерротипа сделало в последние годы огромные успехи; оно стало теперь на такую степень совершенства, что, по всей справедливости, может назваться искусством, имеющим право, если не равное с живописью, то все-таки неоспоримой самостоятельности. Право это утверждено за дагерротипным искусством, как в следствии его значительного усовершенствия, так и вследствии его многосторонней приложимости к жизни. В последнем отношении дагерротип начинает играть важную роль: он не только является вспомогательным средством живописи, но иногда даже отодвигает живопись на второй план. Есть случаи, где дагерротип предпочитается живописи, что бывает именно там, где от рисунка требуется не столько художественность, сколько верность его с природою, с изоброжаемым предметом. Верность была уже давно в дагерротипных рисунках: этого качества у них никто оспаривать не будет; но художественность – вот задача, пока еще не разрешенная всеми дагерротипистами, камень преткновения для многих деятелей по этой части. Впрочем, сколько можно судить по современным успехам дагерротипного искусства, то и эта цель, т. е. художественность мало-по-малу делается для него достижимой. Если сравнить, что такое был дагеротип во время его изобретателя Дагера, и что он теперь – огромная разница! Тальбот дал новую жизнь изобретению Дагера, найдя возможность производить светопись на бумаге.

Мы помним, сколько было толков в журналах и в публиках, когда принялись снимать посредством дагерротипов. «Вяло! Безжизненно! Мертво!» — вот что говорили тогда про дагерротипные портреты, прибавляя сюда и то предсказанье, что портреты совсем не дело дагерротипа, что дагерротип здесь никогда замечательной степени совершенства не наберется, и что посредством дагерротипа никто портретов снимать с себя не будет. Сам Дагер в донесении своем Парижской Академии объявил, что изобретение его к сниманию портретов неприложимо, потому что здесь представляются в этом случае непреодолимые трудности. Что же вышло на деле? На деле вышло совсем противное. Явились сотни дагерротипных портретистов, явились целые тысячи лиц, желающих иметь дагерротипные портреты, и снимание портретов посредством дагерротипов пошло быстро к совершенствованию, как быстро подвигается вперед всякая отрасль науки или искусства, в которой есть приложимость к жизни, есть настоятельная потребность. Петербург обладает одним из отличнейших дагерротипных заведений, заведением замечательным, как по совершенству представляемых им образцов, так и по своему изящному внутреннему устройству, и наконец по обширности круга своих действий. Мы разумеем здесь дагерротипное заведение г. Левицкого. Причина того, что мы вздумали упомянуть о нем в нашем фельетоне, во-первых интерес, возбуждаемый этим заведением в нашей публике, во вторых сам интерес искусства, которого оно является представителе, наконец даже история этого заведения не лишена некоторой занимательности.

Наши соотечественники так уже привыкли встречать иностранные имена в области современных изобретений, что они наверно удивятся, узнав, что основать одного из лучших и обширнейших дагерротипных заведений (мы говорим это по отзыву лиц, посещавших подобные заведения в Париже, в Лондоне, Вене и Берлине; есть ли что-нибудь лучшее в Америке-не знаем.), коренной русский, Сергей Львович Левицкий окончил курс в Московском Университете и забрал было для себя предварительное служебное поприще, но в 1844 г. он вышел в отставку и уехал за границу. Изобретение Дагера было в то время свежей новостью, возбуждавшее общее любопытство, а потому еще в Петербурге г. Левицкий в свободное время, единственно для собственного удовольствия, занимался уже дагерротипом; мало-по-малу удовольствие обратилось у него в страсть и в следствии этого, по приезду в Париж, г. Левицкий решился заняться дагерротипным искусством сколько можно было основательно. Он познакомился там с химиком Дюма, с Гелюсаком, Араго и другими знаменитыми учеными и пользовался их советами. От советов он перешел к правильным практическим занятиям под руководством ученых, и в продолжении нескольких лет работал в лаборатории Дюма. Целью его занятий было изучение химического действия света на серебряные соли и вообще и преимущественное микроскопическое изучение серебряной пластинки во всех ее фасизах. Советы же Араго помогли ему во многом в изучении оптического устройства самих инструментов, служащих для дагеротипа. Основываясь на приобретенных г. Левицким научных данных, знаменитый французский оптик Шевалье устроил ему дагерротипный аппарат, подобного которому до того времени не было.

Известно, что цель большинства дагерротипных аппаратов, употребляемых дагерротипистами – усиление света, способствующее ускорению производства работы. Эта цель достигалась легко и прежде, но зато снимаемые таким образом изображения подчинялись неудобствам сферической аберраций — свет падал ярким тоном на одну часть, именно на центр изображения, а в то же время другие части, как аксессуары, так и все, что находится вне центра, лишались надлежащей отчетливости и правильности очертаний. Аппарат г. Левицкого совершенно устраняет это неудобство.

Г. Левицкий скоро приобрел в Париже огромную известность, и в 1849 году образцы дагерротипных портретов, выставленные им на парижской промышленной выставке, единогласно были признаны лучшими. Г. Левицкому была присуждена медаль, но так-как он был в Париже не постоянный житель, а временной, проезжий чужеземец, то медаль и дана была следующему за ним по достоинству экспоненту, а г. Левицкий назначен был экспертом для обсуждения всех представленных на выставку дагерротипных аппаратов. Несмотря на все деланные ему в Париже и Лондоне выгодные предложения, г. Левицкий направил свой путь обратно в Россию, с целью открыть в Петербурге дагеротипное заведение. Обладая огромным запасом научных, он все внимание свое обратил на усовершенствие технической части дагеротипного искусства. Результатом, к которому он стремился, было сделать процесс снимания портретов, до того времени сложный, запутанный и подверженный всевозможным влияниям, как можно проще и положительней. Между прочим г. Левицкий первым приложил к дагерротипу фтористые соединения, о чем издал в 1846 году в Париже брошюру. Известный Бланкарь Эврар (из Лиля) только в прошедшем году представил Парижской Академии Наук трактат о применении этого нового деятеля к светописному искусству.

Замечательная степень технического совершенства, до которой довел г. Левицкий свои изображения, доставила ему возможность придать изображениям новое достоинство — художественность. Все рисунки, выходящие из его мастерской, не мертвые копии с натуры, снятые посредством машины, но картины, как бы набросанные искусной рукой художника. Помещение на картине изображаемой фигуры, расположение групп, составленных из нескольких лиц, освещение рисунка, обстановка окружающих предметов, наконец, мелкие аксессуары — все это, повторяем, художественно живое. Из пятидесяти портретов, сделанных г. Левицким, вы не найдете и двух, обстановка которых была одинаковой. Каждая фигура и каждая группа представляется различно: в саду, в лесу, в деревне, в павильоне, в комнате и т.д. Убранство всякий раз опять-таки различное, точно также, как различно и самое освещение портретов. Кстати заметим, что г. Левицкий полагает, что одна из главных причин неудачного снимания портретов заключается в неумении придать лицу, с которого снимается портрет, надлежащее освещение, во время сеанса. Вас удивит то, каким образом г. Левицкий достигает такого разнообразия, снимая портреты только в своем заведении, без перенесений дагерротипного аппарата в другое место. На деле между тем это совершается очень просто: в мастерской г. Левицкого устроено что-то воде сцены, где декорации переменяются по желанию посетителей. Тут попеременно являются то богато убранная гостиная, то сад, то деревенская изба, и прочее. Декорации сделаны так хорошо и притом освещение их так приноровлено к процессу дагерротипа, что все изображения аксессуаров являются как бы снятыми с природы.

В мастерской г. Левицкого есть особое отделение, назначенное исключительно для снимания портретов на бумаге. В последнее время это отделение значительно увеличено и тоже представляет образцы редкого совершенства. Блистательные результаты, которых достигают труды г. Левицкого, дали ему у нас огромную известность. Несмотря на то, что г. Левицкий не употребляет никаких особенных средств для приобретения публичности, кроме старания довести свою работу до возможной степени совершенства, и что его заведение снаружи украшено небольшою, через чур скромную вывеску «дагерротипы», в мастерской у него, во все время дня, удобное для снимания портретов, постоянное множество посетителей. Иногда количество заказов доходит до того, что посетители, желающие иметь портреты, должны заранее записываться, за несколько дней вперед, чтобы попасть в очередь. Величина портретов, делаемых г. Левицким, различна. Мы видели у него портреты от трети натуральной величины, до таких, которые предназначены для медальонов и перстней.

Г. Левицкий трудится неутомимо, и нельзя не следить с интересом за его успехами. Дагерротипные портреты начинают у нас входить более и более в употребление. Есть надежды, что потребность в них возрастет до той же степень, на которой она стоит за границею, хотя бы например в Англии, где каждый фермер считает необходимым иметь дагерротипные портреты всех членов своего семейства. А в этом отношении существование в Петербурге такого дагерротипного заведения, которое не только не отстает от подобных ему заграничных заведений, а напротив, обгоняет их своими успехами, дело важное, тем более, что г. Левицкий старается назначать своим портретам цены сколь возможно боле доступные для всех классов публики.